Роман века [вариант перевода Фантом Пресс] - Иоанна Хмелевская

Плод моей фантазии уже прогуливался по скверику.

— Очень прошу вас, не позже, чем через час, прогоните меня домой, — сказала я вместо приветствия. — Боюсь, у меня самой не хватит для этого силы воли, а вернуться мне надо во что бы то ни стало.

— Не слишком ли много вы от меня требуете? — мягко возразил он. — Вас ждет что-то неприятное, а я должен этому содействовать.

— Напротив, меня ждет нечто безумно интересное, и оно предусмотрено рамками моих теперешних обязанностей. По правде говоря, сегодня мне бы вовсе не следовало приходить сюда.

— Так зачем же вы пришли?

— Из-за вас. Все время чего-то жду от вас. Не спрашивайте чего, я и сама не знаю, только это будет ни на что не похоже, вот любопытство меня и пригнало.

— Ох, боюсь, не удастся мне оправдать ваши ожидания, я как-то ничего необычного не планирую. А кроме того, проше пани, вы очень странно высказались. Будто бы теперешние ваши обязанности отличаются от того, чем вы обычно занимаетесь. Отсюда вывод, что они какие-то особенные и вскоре закончатся…

Что он мне голову морочит? Ну потеряла я ее, сознаюсь, но не до такой же степени, чтобы не отдавать себе отчета в том, что именно я говорю. Ничего подобного я ему не сказала. Значит, сам придумал. А придумать такое ни с того ни с сего просто невозможно. Значит…

— На вид вы такой респектабельный, внушаете доверие, а вот на слух… На слух от вас одно беспокойство. Если окажется, что вы меня обманываете, посягаете на мое здоровье и саму жизнь, действуете мне во вред…

Подождав, чем я закончу полные укора претензии, и не дождавшись, блондин спокойно возразил:

— С какой стати я должен посягать на вашу жизнь или действовать вам во вред? Какие у вас основания так полагать?

— Очень веские! Иногда вы роняете такие замечания, будто знаете обо мне абсолютно все, и кроме того…

— Может, и знаю.

— Но откуда?

— Простите, я не дал вам докончить. С трудом восстановив в памяти прерванную фразу, я докончила:

— И кроме того, ваши прогулки по этому паршивому скверику чрезвычайно подозрительны. Согласитесь, это не самое лучшее место на свете. Так какого черта вы теряете тут свое драгоценное время? Поневоле приходят в голову всякие такие мысли…

— Какие же?

— Ну например, что вы за мной следите, что хотите, завоевав мое доверие, выпытать у меня какие-то тайны, да мало ли что еще!

Не желая и на этот раз прервать мои недоконченные фразы, блондин довольно долго ждал, не скажу ли я еще что-нибудь, но никакие другие предположения мне в голову не приходили. Тогда он выдвинул свое:

— А еще я мог бы охранять вас, так сказать, проявить заботу о вашей безопасности.

— Не вижу причины. Во-первых, мне ничто не угрожает…

— Сами себе противоречите, сударыня. Коль скоро опасаетесь с моей стороны таких пакостей, значит, можете их ожидать и от других, значит, существует реальная опасность…

— А может, у меня просто мания преследования? Может, никакой реальной… Постойте, как вы сказали? Знаете обо мне все и охраняете меня? Объяснитесь, милостивый государь.

— Я только высказал предположение. Представил одну из причин, в силу которой здесь нахожусь. Пожалуйста, вот и вторая: мне нравится ваше общество, беседовать с вами — ни с чем не сравнимое удовольствие. И ничего подозрительного в этом нет.

— Напротив, подозрительно абсолютно все! Ведь вы говорите сплошными загадками. Мои теперешние обязанности и в самом деле закончатся через два дня, а вы ведете себя так, будто знаете, в чем они заключаются.

— Может, и знаю.

— В таком случае одно из двух: либо вы союзник, либо вы враг. А поскольку ничего прямо не говорите, ходите вокруг да около, значит, вы не союзник.

— Но и не обязательно враг. Я могу быть нейтральным.

— Не представляю, как это возможно, но, даже если и так, все равно с вашей стороны некрасиво морочить мне голову. Так вы знаете все или не знаете?

— Допустим, знаю.

Я испытующе взглянула на блондина, но по его лицу ничего нельзя было понять. Вернее, на лице выражалось прямо-таки наслаждение от нашей словесной пикировки. Не похоже, чтобы в глубине души он обдумывал детали моего злодейского убийства. Разговор возобновила я, выпалив, естественно, совсем не то, что собиралась:

— Как получилось, что за все время нашего знакомства вы так и не узнали моего имени?

— Ведь вы не любите говорить неправду, сами мне сказали, так что подожду. Осталось немного, каких-то дня два-три…

Это не было намеком, это не было случайным совпадением, это прозвучало совершенно однозначно. Знает, совершенно точно! Кто же он такой? В голове клубилось миллиона три различных предположений, из которых выделилось несколько более-менее разумных. Будь блондин членом преступной шайки, милиция знала бы о нем и предупредила меня. Будь он сотрудником милиции, мое появление у полковника не произвело бы впечатления разорвавшейся бомбы, ибо блондин давно знает, что я не Басенька. И первое отпадает, и второе. Кто же он такой? Ну плод моей фантазии, это понятно. А кто еще?

Какой-то мальчик бежал по аллейке. Остановившись, он спросил, который час. Это напомнило мне о необходимости возвращаться, и мы распрощались.

Муж дома уже весь извелся от ожидания. Ясно, у него был припасен очередной сюрприз.

— Слушай, — набросился он на меня уже в дверях, — приходил тут один тип. С чемоданом, ну я и спросил, не за пакетом ли он пришел. Наверное, не надо было спрашивать, но как-то само вырвалось. Тот удивился — «какой такой пакет?». И спросил, где наша собачка. Оказывается, он из собачьей инспекции. Кто-то им донес, что мы держим таксу, а налога не платим. Ты не знаешь, у Мацеяков была такса?

Зная по опыту, что дома меня обязательно одолеют проблемы Мацеяковой аферы, я попыталась по дороге перестроиться и встретить их во всеоружии, но таксы уж никак не ожидала.

— Даже если и была, я об этом ничего не знаю. И вообще, что за манера у самого входа набрасываться на человека с собаками? Дай мне раздеться и расскажи все толком. Что за человек, с каким чемоданом?

— Большим, шаман бы как раз поместился. Потому я и подумал, что он за пакетом. Но это еще не все! Отгадай, что было дальше!

— Откуда же мне знать?

— Знаешь, что он сделал, выйдя из дома? Согнулся!

Такой ужас прозвучал в голосе мужа, что мне тоже стало страшно.

— Как согнулся? Что ты хочешь сказать?

— Согнулся весь под тяжестью чемодана, будто тащит его с трудом. А я готов поклясться, что чемодан у него пустой! Здесь он им размахивал, у нас ничего в чемодан не загрузил, да я его дальше прихожей и не пустил. Правда, на всякий случай потом заглянул в мастерскую — шаманский сверток лежит, как и лежал. А этот собачник весь перекосился на один бок, будто с трудом волочет чемодан. Как думаешь, с чего ото?

Тут и думать нечего, все ясно как Божий день.

— Звонил капитану? — быстро спросила я.

— Как я мог звонить, если ты все телефоны с собой унесла? — обиделся муж. — Я и сам сообразил — надо позвонить на всякий случай, кинулся, а телефонов нет! Вот и сижу как дурак, жду, пока ты соизволишь со своих променадов вернуться.

— Стой на страже и наблюдай в окно, не идет ли еще кто! — бросила я ему и кинулась на колени перед телефоном.

Капитан проявил большой интерес к происшествию, тем самым подтвердив мои предположения. Он приказал временно воздержаться от выдачи пакета и не терять его из виду. Распоряжение остается в силе до тех пор, пока он лично его не отменит. Мне не надо было разъяснять суть этого распоряжения.

— Иди и сторожи пакет! — велела я мужу. — Отвечаешь за него головой, так что лучше всего сядь на него и сиди. Какой же эти шаманы непонятный народ, столько из-за них нервотрепки! Иди же, чего ждешь?

Муж приник к окну.

— Вот еще один идет, — отрапортовал он. — До чего колоритный, ну прямо довоенный старьевщик!

— Приму его я, а ты марш сторожить сокровища! Открыв дверь, я увидела очень грязного оборванца. Вот сейчас он потребует пакет, а я не придумала, под каким предлогом его не выдавать.

— Покупаю макулатуру, — мрачно известил меня оборванец. — Старые газеты и все такое прочее. Имеете? Настроившись на яростную борьбу за шаманские сокровища, я не сразу отреагировала. К тому же оборванец был уж слишком настоящим, не похожим на переодетого бандита.

— Не имею, — наконец ответила я. Не буду же я в самом деде распродавать чужое имущество! Старьевщик проявил настойчивость:

— А бутылки? Старая одежда?

— Нет ничего.

— Э-э! Наверняка что-нибудь найдется. Нет такого дома, чтобы не завалялось чего ненужного. Может, битое стекло?

— Битого нет. И вообще, ненужных вещей нет.

— Даже мусора? — угрожающе произнес оборванец. Стало ясно, он так просто не уйдет. Если вопрос поставлен ребром — мусор или жизнь, отдам мусор. Да и желательно поскорее избавиться от настырного просителя, каждую минуту ведь может позвонить капитан.